Михаил Кожухов: 5 авторов

Продолжим проект "5 книг". Правда, сегодня я предложу вашему вниманию не перечень из пяти конкретных изданий, а неспешные размышления о пяти авторах. Подобный ракурс оказался неожиданным для меня самого. Впрочем, когда общаешься с таким собеседником, как Михаил Кожухов, подобные неожиданности случаются довольно часто.

Пять гениев

Слово Михаилу Кожухову…

* * *

Рюноскэ Акутагава

Перечитываю его новеллы всю жизнь и каждый раз получаю наслаждение. Он отличается от всех остальных японцев, потому что "вышел" не из какой-нибудь цветущей сакуры Страны восходящего солнца, а, как и вся русская литература, по словам Достоевского, из гоголевской шинели. Собственно, своей любви к русской словесности и её влияния на свое творчество Акутагава никогда и не скрывал. У него есть даже одна новелла — "Бататовая каша", которая ничто иное как пересказ "Шинели". Только вместо бедного служащего из Санкт-Петербурга ее герой — бедный японский самурай…

Мир узнал Акутагаву благодаря фильму "Расёмон" Акиры Куросавы. В этой картине он объединил две новеллы — мою самую любимую "В чаще", и ту, название которой заимствовал для фильма. "В чаще" — всего-то пять-шесть страниц, но они просто "сносят крышу". Акутагава — философ, а предмет его исследований понятен каждому: жизнь, люди. Мы.

* * *

Андрей Платонов

Для меня, — человека, который зарабатывает тем, что складывает буквы в слова, Платонов — настоящее чудо. По мне, он должен быть в обязательной программе школьного курса литературы. Как он писал, как думал — непостижимо! Можно, потрудившись, сымитировать Чехова, даже Толстого, но Платонова — нет. Если сравнить текст с музыкой, то он, используя обычные ноты, строил из них совсем иные музыкальные гармонии. Это создавало фантастическую образность, трогательность и пронзительность.

Мне близка и его романтика, его восторженное восприятие мира. Больше нравятся не повести, а рассказы. Платонов — мастер короткого жанра. Почитайте, например, "В прекрасном и яростном мире" или "Фро".

* * *

Хосе Ортега-и-Гассет

Книга "Восстание масс". Не знаю, сколько раз я ее перечитывал и буду ещё. "Восстание…" — это собрание статей, написанных в конце 20-х годов прошлого века в доказательство необходимости объединения Европы. Но начинаешь читать, и становится понятно: это же про нас! Сегодняшних! Про Россию девяностых-двухтысячных годов. Про пришедшего к власти "массового человека". Хотя о самой России в "Восстании…" — всего один абзац, где автор, собственно, отказывается рассуждать о русских, слишком молодом, по его мнению, народе. У него очень точные рассуждения об этом самом "массовом человеке". О том, например, что может сегодня удержать страну в периметре ее границ, или о том, что такое поколение. "Восстание…" — попытка понять, что с нами, человечеством, происходит. Причем удивительным образом написанное почти сто лет назад ничуть не устарело.

Ортега-и-Гассет — по-моему, первый гений, родившийся в Испании после Лопе де Вега и Мигеля де Сервантеса.

* * *

Габриэль Гарсиа Маркес

Я, возможно, к нему не вполне объективен, как латиноамериканист, которому эта часть света и все, что с ней связано, нравится чуть больше, чем любому другому. О Маркесе и его магическом реализме уже столько сказано профессионалами, что мне добавлять что-то своё как-то даже и неловко… Его книжки — не совсем литература, это самый настоящий волшебный эпос. Как наши былины про Илью Муромца или финские песни о Калевале. Сказка о былых временах, сложенная в наше время. И не удивительно: Латинской Америке чуть больше двухсот лет, а прошлого у нее нет: оно было уничтожено конкистадорами. Так что самое время это прошлое придумывать…

Кстати: если я и ассоциирую себя с кем-то из литературных героев, так это с одним из персонажей его романа "Сто лет одиночества". Это странствующий цыган Мелькиадес, который показывает детям лёд за деньги, потом умирает от лихорадки в болотах Сингапура, но на следующий год все равно возвращается в Макондо, чтобы показать свой лед.

* * *

Евгений Евтушенко

Евтушенко "образца" 60-х годов. Мне с юности близка его лирика, но это, как и вообще любая поэзия, дело вкуса, совпадения каких-то внутренних нот, резонанса восприятия — любви, одиночества, мира. Многие стихотворения знаю наизусть…

А вот в его поэме "Братская ГЭС", тоже написанной в шестидесятых, есть исчерпывающая правда о сталинизме, которая могла появиться только во времена "оттепели" — ни до, ни после. По мне, так вся последующая литература, — Гроссман, Гранин, Рыбаков, Дудинцев, — которыми мы так жадно зачитывались в перестройку, узнавая подробности и ужасаясь нашим общим недавним прошлым, в каком-то смысле тоже "вышла" из "Братской ГЭС" и не далеко от нее ушла.

Дополнительно почитать

• Михаил Кожухов: Искать точку опоры в себе самом (интервью)
• Михаил Кожухов: Ревновать к Копернику! (интервью)
• Максим Поташев: 5 лучших книг о клиентском сервисе
• Андрей Теслинов: 5 хороших книг
• Светлана Замарацкая: 5 вдохновляющих книг
• 10 лучших книг (май 2014)
• 10 лучших книг (апрель 2014) 
• 15 лучших книг о путешествиях