Андрей Баумейстер: Быть хорошим проводником мирового смысла

Уверен, что если хочешь глубоко разобраться в теме, то нельзя бояться длинных текстов и сложных терминов. Без этого получается профанация. Именно поэтому я довольно долго искал эксперта, с которым можно было бы подробно обсудить сложные аспекты стоицизма. И я такого человека нашел!

Итак, мой собеседник — Андрей Баумейстер, доктор философских наук, профессор кафедры теоретической и практической философии Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, писатель и публичный философ. Очень рекомендую вам его Youtube-лекции. Для меня они уже несколько месяцев являются базовым инструментом получения "нового образования".

Если вам интересны мои заметки об эксперименте о практическом применении стоицизма, заглядывайте ко мне в Instagram.

А теперь слово Андрею!

Устройство человека с позиции стоиков

Итак, мы говорим о стоицизме. И начать хочется с представления стоиков об устройстве человека. Я встречал разные варианты ответов на этот вопрос, но, чаще всего, указывают на три базовых "компонента" человека: физическое тело, пневму и гегемоникон. Так ли это? И что понимается под каждым из этих терминов?

Современному человеку нелегко разобраться во всех деталях стоического учения о человеке. Поэтому я сначала кратко опишу устроение человека в терминах древних стоиков, а затем попытаюсь представить это учение в более простых словах и доступных нам образах.

Согласно стоикам, человек состоит из тела и души. Это распространенное для античности учение (перешедшее затем в христианство). Казалось бы, здесь не должно быть проблем с пониманием. Но это только на первый взгляд. Как стоики понимали тело (sôma)? Как нечто протяженное в трех измерениях: в ширину, глубину и высоту (SVF II 357). [Здесь и далее я буду цитировать фрагменты ранних стоиков в переводе А.А.Столярова. Аббревиатура SVF означает Stoicorum veterum fragmenta ("Фрагменты древних стоиков") в издании Ганса фон Арнима (1903-1905 годы). Римская цифра обозначает номер тома, арабская – номер фрагмента. Русский перевод первых двух томов фон Арнима увидел свет в 1998-2002 годах в издательстве "Греко-латинского кабинета" Юрия Шичалина].

Человеческая душа (psychê) понимается стоиками как "теплое дыхание" (pneyma enthermon). Пневма человека – часть и воплощение космического "дыхания" (пневмы), пронизывающего весь космос и приводящего все его части к согласованному единству. "Зенон Китийский [основатель стоицизма – А.Б.] говорит, что душа – это теплая пневма; ей мы одушевлены и с ее помощью движемся" (SVF I 135). Человеческая душа является теплой, потому что в ней действует творческий огонь (pyr technikon). Эта душа или "пневма" представляет собой тончайшую материю.

Напомню, что Платон и неоплатоники считали душу чем-то нематериальным. В этом явное различие между стоицизмом и платонизмом. Получается, что душа и тело, согласно стоикам, — это многоуровневая материальная система: от грубой телесной материальности до тонкой "душевной" материи. Но в таком случае различение в человеке души и тела в стоицизме не такое радикальное, как у Платона или Аристотеля. Ведь у стоиков мы, по сути, имеем дело с различной организацией телесного в каждом человеке. Душа тоже телесна, только это более тонкое тело. Душа состоит из 8 частей (merê): "ведущее начало" (hêgemonikon), 5 чувств, а также речевая и породительная части (to phônêtikon kai to spermatikon; в латинском переводе Халкидия — vocalis substantia и serendi procreandique potentia)(SVF I 143).

Ведущее или буквально "господствующее" начало в человеке – это разум (noys, logos). Разум в каждом из нас – это универсальная способность, воплощенная в конкретных индивидах. Идею господствующего начала стоики заимствовали у Платона.

Итак, hêgemonikon определяется как часть (meros) души. Но и здесь скрыты определенные сложности для понимания. Прежде всего нужно обратить внимание, что только человеку дана возможность управлять всем многообразием его душевных ("психических") состояний на основании разумного начала. Тогда возникает вопрос: является ли разумное начало частью психической реальности? Или разумное — это что-то принципиально иное? Вот мы решаем математическое уравнение, следуем правилам логики или грамматики. Или, например, мы формулируем научную гипотезу, обосновываем научную теорию. Содержание научных истин не имеет ничего общего с эмоциональным содержанием. Ученый может радоваться или грустить, негодовать или восхищаться, может быть благородным человеком или негодяем, но это никак не касается содержания его научной теории. Когда мы изучаем законы Ньютона или теорию относительности Эйнштейна, нас не интересует, какие эмоциональные состояния сопровождали их научную деятельность.

Если сфера эмоций и чувств подвижна и изменчива, то некоторые положения науки, напротив, неизменны. По крайней мере, они стабильны и в своей истинности точно не зависят от эмоций и чувств. Человек создает научные теории и формулирует теоретические истины явно не эмоциями и чувствами. Точно также мы можем сдерживать свои эмоции и контролировать свои чувства. Но разве мы это делаем с помощью других эмоций? Разве требования морали, нормы закона или принципы справедливости – это сфера эмоционального?

Стоик Хрисипп сравнивал господствующее начало с пауком: "Подобно тому как паук в центре паутины держит ногами кончики всех нитей, и если насекомое где-нибудь попадет в сеть, он тут же это чувствует, так и ведущее начало души, расположенное в средоточии сердца, управляет началом всех ощущений, так что если какое-то ощущение возникнет, оно тут же его распознает" (SVF II 879). То есть разумное начало человека может оценивать все его эмоциональные состояния как бы со стороны, приподнимаясь над ними. Человек может объективно оценивать свои эмоциональные состояния и свои желания. Я могу чего-то желать, но при этом осознавать, что этого не стоит желать (этого не должно желать). На основании подобной оценки я могу удерживать и блокировать это желание.

Но тогда корректно ли считать господствующее начало именно частью души? Стоики не только отождествляют господствующее начало с разумом (logos, logismos)(SVF I 202; II 836). Они также утверждают, что "господствующее начало" — это я сам, мое подлинное Я (SVF II 895). Занятие философией прежде всего связано с заботой о господствующем начале, о "верховной части души" (Эпиктет, "Беседы" I 26).

Как видите, говорить о компонентах души у стоиков не так просто. Вопрос усложнил Марк Аврелий, говоря о теле, пневме и о hêgemonikon как о чем-то третьем ("Наедине с собой" II 2). Я бы, все-таки, говорил о трех компонентах единой человеческой природы: телесность (sôma), душевный строй (pneyma, сфера психического) и разумное начало (hêgemonikon, сфера духовного).

Даже в современной философской антропологии и философии сознания ведутся острые споры по поводу природы психических и ментальных состояний человека. Например, часть философов сознания отказываются отождествлять сознание и мозг. Даже если мы материалисты (или, в более современной версии, — физикалисты), нам приходится признавать, что физические состояния (акты нейрофизиологической деятельности) и ментальные состояние (акты сознания) имеют различные свойства и не сводятся друг к другу. Это то, что Дэвид Чалмерс называет "сложной проблемой сознания". С другой стороны, то, что мы называем "личностью" или "внутренним опытом" не может быть описано исключительно в терминах психологии. Ведь личность – это и мышление, и ценности, и добродетели, и определенные смыслы и цели.

Так что, несмотря на то, что терминология и схематика мышления стоиков может показаться нам громоздкой и устаревшей с точки зрения современных естественных наук, философское значение их учения о человеке нисколько не устарело. Главный вопрос: как в человеке соотносятся три уровня биологический, психический и интеллектуальный. Вопрос имеет важный практический аспект: если, как утверждают физикалисты, личность и сознание – иллюзии, порождаемые мозгом (то есть физической системой высокой степени сложности), то как человек может быть ответственным, контролировать себя, следовать долгу, иметь достоинство и тому подобное?

Не стоит забывать, что стоицизм был одним из главных источников концепции прав человеке и равенстве людей. И это концепция опиралась на учение об устроении человека и теории hêgemonikon как центра личности.

Про хегемоникон еще раз

Некоторые исследователи стоицизма (например, Массимо Пильюччи) утверждают, что hêgemonikon — имеет вполне биологическую, телесную локализацию. По их мнению, hêgemonikon — это лобные доли мозга. Если это так, то все составляющие души (по стоицизму) — это не какие-то метафизические сущности, а проявления сложной нейрофизиологии тела. Согласны ли Вы с этим?

Массимо Пильюччи очень много делает для популяризации стоической философии, а его книги – бесценный путеводитель по стоицизму. Но не со всеми его интерпретациями я могу согласиться. Например, я не принимаю его натуралистическое толкование этики (см. Массимо Пильюччи "Как быть стоиком". – М.: АНФ, 2018, с.66). У самого Пильюччи я не встречал утверждения, что hêgemonikon можно локализовать в лобных долях мозга. Допускаю, что кто-то может так считать. Но давайте разделим вопрос на две части.

Одна из сфер моих научных занятий – это современная философия сознания. В ней существуют противоборствующие группы ученых. Одни утверждают, что ментальные акты не тождественны физическим (нейрофизиологическим) актам. Если проще: они утверждают, что нужно различать деятельность мозга и деятельность сознания. А другие утверждают, что, напротив, сознание – это и есть деятельность мозга. Кто из них прав? Я разделяю мнение первой группы. С другой стороны, я внимательно отношусь и к аргументам моих оппонентов. Важно понимать, что у каждой из групп есть свои веские аргументы и есть слабые стороны. Но моя позиция такова: ошибочно локализировать сознание ("разум"), наше Я или нашу личность в каком-то телесном органе.

Вторая часть вопроса: нельзя ли считать все компоненты души проявлениями физической реальности ("нейрофизиологии тела", как Вы выразились)? Ответ зависит от того, что мы понимаем под материальностью или телесностью. Как я уже говорил выше, стоики – материалисты. И боги, и Логос, и части души (и, конечно, hêgemonikon) – все это различные проявления телесного. Но стоицизм учит о различных уровнях телесного. На самых высших уровнях, когда речь идет об очень тонких телах, граница между идеальным и реальным практически исчезает. Например, материальны ли законы материального мира? Материальна ли информация? Это вопросы, на которые непросто дать исчерпывающие ответы.

Стоицизм и свобода воли

Еще одно понятие, кажущееся базовым, это понятие свободы воли (prohairesis). Как его понимают стоики? И что, собственно, они называют волей?

Это очень важный вопрос и главное затруднение в понимании стоицизма. Как известно, стоик исповедует базовый принцип: нужно отличать то, что от меня зависит от того, что не в моей власти. Зачем нам это различение? Стоицизм – это учение о пути к счастью. В чем причина несчастья? Человек очень часто направляет усилия на вещи и события, которые он не может изменить. Он затрачивает много времени и сил, но, поскольку он хочет изменить то, что не в его власти, возникает разочарование и внутренний надлом. Тогда человек глубоко несчастен. Кажется, все было зря. Поэтому стоик говорит: прикладывай усилие там, где ты можешь что-то изменить и на что-то повлиять. А все то, что не в твоей власти, прими со спокойствием и благожелательностью. В связи с этим говорят о стоической "любви к року" (amor fati). В нашей власти прежде всего – наш моральный выбор делать добро или зло. Такой выбор предполагает свободу. Но вот здесь и возникает главный вопрос.

Если все предопределено судьбой, если все происходит с необходимостью, и если глупо роптать на природу Целого, то как же тогда возможен свободный выбор? Как тогда требовать исполнения долга, осуждать зло, наказывать преступников? Наконец, какой смысл практиковать стоические добродетели?

Все эти вопросы еще более актуальны сегодня. Если исповедовать натуралистическое мировоззрение (все, что существует можно истолковать исключительно в рамках естественнонаучного объяснения), возникнет та же самая проблема. Если все происходит в рамках естественных механизмов (которые, на базовом уровне не имеют разумных целей и, по сути, представляют собой комбинации случайных взаимодействий), то как возможна свобода и ответственность? На этих понятиях строятся все институции и все социальные отношения. А сегодня нам говорят, "мы – это наш мозг", "решаем не мы, а наш мозг". Какой ответ предлагают стоики? К сожалению, по этой теме в нашем распоряжении лишь фрагменты. В первую очередь поблагодарим Цицерона, что он в своем трактате "О судьбе" (тоже сохранился не полностью) изложил аргументы Хрисиппа, авторитетного стоика III века до н.э. Хрисипп делит причины на два класса: (1) абсолютные и изначальные, а также (2) вспомогательные и ближайшие. Тогда тезис, что все совершается по велению судьбы можно уточнить так: мой поступок Х совершается под влиянием предшествующих причин и состояний, но не под влиянием абсолютных и изначальных причин.

Предлагаю в качестве иллюстрации игру в шахматы. Пусть правила игры в шахматы будут у нас означать "абсолютные и изначальные причины". Без правил игры мы не можем играть в шахматы. В этом смысле правила аналогичны мировой судьбе или Логосу. Но эти правила дают возможность разыгрывать различные партии. Каждый ход в конкретной шахматной партии создает цепочку причин и следствий, которые соответствуют "вспомогательным и ближайшим причинам" Хрисиппа. Если я сделал шаг а, то это связано с веером последствий 1,2,3,4…. (возможных реакций противника и моих реакций на его реакции). После того, как противник сделал свой ход, я делаю ход b, снова выбирая из веера возможностей одну из них. С развитием партии веер возможностей постепенно сужается. Но все равно каждая комбинация и решение очередной задачи, обусловлены цепочками моих ходов и взаимодействием с моим противником, оппонентом или партнером. В реальной жизни с нами играет множество факторов: другие люди, наши физические и психические кондиции, биологический, социальный, культурный, политический, экономический, экологический и прочие контексты.

Мой пример показал, как стоики могут совмещать судьбу и свободу воли. Но что такое для них воля и свободное решение? Позиция стоицизма отличается в вопросе о свободе воли от позиции Аристотеля. Для Аристотеля prohairesis – это прежде всего акт выбора из возможных альтернатив (по латыни это будет переводиться как liberum arbitrium). Для стоиков prohairesis – это в большей мере моральное состояние личности, ее характер. Воля, это не только ход в шахматной игре, а сам характер игрока на протяжении всей игры.

Возьмем "Беседы" Эпиктета и посмотрим, что он говорит о свободе воли. "Сущность блага – определенная свобода воли, сущность зла – определенная свобода воли". "Я научился видеть, что все происходящее, если не зависит от свободы воли, не имеет никакого отношения ко мне" (I 29). Свободу воли Эпиктет увязывает с правильным использованием нашего разума и эмоций. Нам никто не можем помешать признать истинное, и никто не может принудить принять ложное. "То, что зависит от свободы воли (prohairesis), у тебя неподвластно помехам, неподвластно принуждениям" (I 17). Эту мысль цитирует Марк Аврелий, немного ее преобразовав: "Свободу воли не принудит никто" (lêstês prohaireseôs oy ginetai) ("Наедине с собой" XI 36). Как по-разному переводят это понятие по-русски! И как "свобода выбора" (С.М.Роговин), и даже как "вольная воля" (А.К.Гаврилов).

Итак, общая позиция стоиков: свобода воли, это не акт, а состояние. И это состояние включает в себя целостного человека: образ мышления, состояние господствующего начала, добродетели, самоконтроль и т.п. Свобода (eleytheria) – это наличие в нас совести, честности, стойкости, это неподверженность страстям и неподвластность печалям и страхам (Эпиктет, "Беседы", IV 3).

Как это проще описать? Обладает свободой воли не тот, кто совершил единичный поступок. По отдельному поступку (особенно если его наблюдать со стороны), не скажешь определенно, обладает ли человек свободой воли, или нет. Свобода воли – это результат наших разумных и эмоциональных усилий, это результат работы над собой, создание определенного характера, определенного "строя души". И тогда каждый поступок, каждый интеллектуальный или эмоциональный акт определяется и направляется этим целостным состоянием.

Вы говорите "Свобода воли – это результат наших разумных и эмоциональных усилий". Но что определяет эти усилия? Насколько мы в них свободны? Ведь можно предположить, что даже наши мысли — это результат работы встроенных в нас алгоритмов?

Конечно, это можно предположить. Но тогда нам нужно отменить или полностью перестроить все наши практики. Мы выбираем президентов и парламенты, отвечаем за свои поступки, берем на себя обязательства, совершаем выбор и принимаем решения. Многие когнитивисты любят говорить об иллюзии свободы воли и приводят множество аргументов в пользу иллюзорности свободы выбора (назову хотя бы авторов, переведенных на русский язык, — Крис Фрит, Дик Свааб, Брюс Худ и т.п.). Об этом много пишет в своих книгах и Юваль Ной Харари. Я считаю эту позицию глубоко ошибочной, а их аргументы слабыми. Но это тема другого интервью.

О Логосе и его законах

Также хочу спросить о Логосе. Расскажите, пожалуйста, о нем. Как стоики описывали Логос и какими свойствами наделяли?

Для стоиков логос (logos) – это активный принцип материальной реальности. Наверное, нужно начать с того, что греческое слово logos многозначно. Его можно переводить как "разум", "слово", "речь", "высказывание", "утверждение", "смысл", "основание", "счет", "отчет". Все зависит от контекста. Изначально logos понимался как деятельность (от глагола legein – "собирать"). Когда Гераклит в своей философии впервые придал "логосу" центральное значение, он хотел описать этим словом структуру всей реальности, закономерности, управляющие мировыми процессами. Стоики развили и дополнили учение Гераклита и стали понимать Логос как внутренне присущий миру, пронизывающий и направляющий его смысл ("речь"). Этот смысл они понимали как телесный активный принцип, который, воздействуя на пассивную материю (hylê), придает реальности структуру и разнообразные свойства. Иными словами: реальность – это продукт разумной структуры, воплощение мирового смысла. Но и эта реальность, и этот смысл, — материальны. Вполне корректно было бы назвать учение стоицизма о мире материалистическим монизмом.

Как проиллюстрировать стоическое учение о логосе? Можно представить Логос в виде космической "программы", которая реализуется на материальном носителе ("материи"). Если мы материалисты и считаем, что в мире существует только материя и ее различные проявления, стоики не будут с нами спорить. Ведь они материалисты. Правда, они скажут, что Логос – это особая, тонкая материя. Она отличается от материальности физических наблюдаемых объектов.

Антон Зелингер, профессор физики Венского университета, участвуя в опросе сайта Edge сказал следующее: "Я верю, но не могу доказать, что квантовая физика требует от нас отказа от разделения между информацией и реальностью. Почему я в это верю? Потому что провести функциональную границу между реальностью и информацией невозможно". Звучит вполне в духе стоицизма. Стоики отождествляли этот Логос с pneyma ("дыхание", "жизненная сила"), с Богом, Зевсом, Промыслом (pronoia), с Судьбой (heimarmenê). Истечениями мирового логоса являются "семенные логосы" (logoi spermatikoi), которые конституируют и формируют все, что можно назвать в этом мире индивидуальным ("онтологические единицы", отдельные "экземпляры" реальности).

Человек занимает особое место в мире. Он наделен "разумом" (logos), является воплощением космического первопринципа в самом благородном смысле. То есть каждый человек – это индивидуальное воплощение мирового Логоса (или смысла). И если человек живет в согласии с мировым Логосом, то его разум – "правильный" (logos orthos). Согласно стоикам, это и означает "жить в согласии с природой".

О физике стоиков

Какие еще компоненты "физики стоиков" имеет смысл обсудить? Как они представляли себе устройство мира?

Нужно еще упомянуть, что стоики проводят различие между принципами и элементами. Например, логос, как активное начало, и материя, как пассивное начало, — это пример принципов (archai) (SVF I 85). Элементы (stoicheia) можно представить как "строительные блоки" материи (согласно стоикам не существует какой-то материи без качеств и определенных характеристик). Элементы – это огонь, воздух, вода и земля.

Если логос – это формирующий принцип космоса, то огонь – формирующий элемент космоса. Как соотносятся между собою логос и огонь? На это вопрос нет однозначного ответа. Возможный ответ таков: логос, хотя и материален, но настолько тонок, что его можно только помыслить. Тогда так огонь, можно понимать как материальный "носитель" логоса и его главный агент на уровне воздействия на материальные элементы и на уровне их взаимопревращения. Здесь нам снова может помочь метафора информации и носителя информации. Творческий огонь или космическая пневма реализует "логосную информацию" мировой системы и формирует материальные вещи и физические события во всем космосе и в отдельных его частях.

Стоики считали материю бесконечно делимой (в отличии от атомистов). Они представляли себе устройство мира как постоянное и циклическое превращение элементов под воздействием "творческого огня" (pyr technikon). С этой точки зрения, мир – это круговорот и взаимопревращение элементов под влиянием формирующей силы огня. Вот как стоическое учение об огне описывает Августин: "Стоики считали огонь – то есть тело, один из тех четырех элементов, которые образуют этот видимый мир" ("О граде божьем" VIII 5).

Важно помнить, что, хотя стоики и исповедуют "материалистический монизм" (все материально, телесно, хотя эта телесность имеет различные уровни), для них мировое целое – это живое тело. И это живое тело пронизано смыслом (Логос), который реализуется через "информационные потоки" ("семенные логосы") и воплощается в различных индивидуальных вещах и событиях. Все эти воплощения представляют собой циклическую структуры взаимодействия, взаимовлияния и перехода одних элементов в другие. Это как бы ритм, пульсация и дыхания живого космического Целого. Там можно кратко и образно представить себе "физику стоиков". К такому образу был близок Бенедикт Спиноза и Гете.

Что стоики называли словом "космос"? Они понимали этот термин так же как сегодня понимают астрономы и астрофизики? Или для стоиков это была метафора неких "тонких" сфер?

Для античных философ общее значение слова "космос" — это порядок, структура. В философии стоицизма "космос" — это миропорядок, универсум. В отличие от современной космологии или астрономии, для стоиков космос – не только целостная структура, не только определенный порядок, но и некая разумная сущность, высшая сила. Как передает стоическое учение о космосе Диоген Лаэртский: "Мир – существо живое, разумное, одушевленное и мыслящее" (SVF II 633). Учение Хрисиппа о космосе передает Плутарх: "Лишь о мире в целом можно сказать, что он самодостаточен (aytarkês), поскольку он один имеет все необходимое в себе самом; всю пищу получает из себя самого и растет за счет взаимопревращения различных своих частей" (SVF II 604).

О разуме

Мы много раз использовали слово "разум". Что это такое по мнению стоиков? Наша способность размышлять? Понятия "ум", "интеллект" и "разум" тождественны? Корректно ли будет утверждать, что разум — это продукт деятельности мозга?

Этот вопрос прямо касается моих исследований по истории античной и средневековой философии. Я много занимался не только Платоном и Аристотелем, но и средневековой схоластикой (в частности – Фомой Аквинским, Дунсом Скотом, Уильямом Оккамом). Меня также интересовало влияние схоластики на философию Нового Времени (прежде всего – на Декарта). С моим коллегой Олегом Хомой я перевел с латыни на украинский язык "Медитации о первой философии" Рене Декарта.

Что сразу бросается в глаза, если мы переходим от греческого и латыни к французскому, английскому или немецкому языку (а философствование на национальных языках начинается только в XVII веке)? Это невозможность перевода. Она связана с тем, что современные языки беднее и часто несколько греческих или латинских слов нужно передавать одним английским или французским (русским или украинским). Вот посмотрите, в текстах греческих философов мы встречаем такие понятие (называю только некоторые из них): noys, dianoia, phronêsis, epinoia, logos, logismos, logistikon. В латыни есть mens, intellectus, intelligentia, ratio, ingenium. Я могу удлинять этот ряд. И каждый из этих терминов имеет определенные значения в определенных контекстах. А что есть у нас? "Разум" и "рассудок". Есть "ум", но его частое употребление вызывает много вопросов. Еще можно взять из латыни "интеллект". И все. А что делать с другими терминами? Как их передавать? Только с помощью каких-то комбинаций (например, "дискурсивное познание", "практический разум"). Но и здесь все зависит исключительно от компетенции и эрудиции переводчика и научного редактора. Я, возможно, Вас разочарую. Но в русских переводах философской классики от досократиков до Канта и Гегеля царит чудовищный хаос и разнобой. Но англоязычная или немецкоязычная традиция здесь ничуть не лучше.

Поэтому, когда мы читаем в русскоязычных переводах греческих текстов "разум", "разумное начало", в оригинале может стоять что угодно. Чтобы не запутывать и не смущать читающую публику, обычно употребляют пару терминов "разум" и "рассудок". Но, повторюсь, это чисто конвенциональные термины. Поэтому так важно при переводе главных философских терминов античных философов давать в скобках термин оригинала).

Краткий ответ: в философских текстах термины "интеллект", "разум" и "ум", конечно же, не тождественны. Но в популярных изложениях чаще всего вы встретите "разум" как удобный заменитель всего длинного ряда греческой или латинской философской терминологии. В этом нет ничего страшного. Здесь "разум" берется в общем значении (как рациональная способность), в его отличии от чувственности, эмоций и воображения.

Способны ли мы понять стоиков

Можем ли мы быть уверены, что мы — люди XXI века, действительно точно понимаем античных стоиков? Ведь они жили в иной культуре, в ином мировосприятии. Не исключено, например, что большинство абстрактных понятий они интерпретировали совсем иначе, чем мы сейчас. Не придумываем ли мы сейчас свой стоицизм?

Можем ли мы быть уверены, что адекватно понимаем Гете или Шекспира, Канта или Ницше? Откуда мы знаем, что правильно понимаем идеи и тексты людей, живших в других эпохах, с отличным от нас набором представлений и знаний? Наконец, можем ли мы быть уверены, что адекватно понимаем других и самих себя? И что значит "понимать" (адекватно, точно, правильно)?

Я бы разделил Ваш вопрос на три части: (1) вопрос об адекватном понимании вообще, (2) вопрос о понимании текстов и идей прошлого и (3) вопрос о понимании текстов и идей стоиков. Вопросами (1) и (2) занимается философия и теория интерпретации ("герменевтика"). В этой сфере работают профессионалы, которые изучают главные свойства и условия понимания, изучают культурный и интеллектуальный контекст эпохи, тщательно изучают тексты и другие продукты "культурного творчества". Например, есть ученые-библеисты, специалисты по средневековой английской литературе или знатоки творчества Диккенса или Достоевского. Откуда мы знаем, что они правильно интерпретируют идеи и тексты? Они посвятили этому всю жизнь, они используют специальные методологии, обладают специальными знаниями. Сомневаться в их интерпретациях, конечно, можно. Но тогда мы останемся один на один со сложными текстами. Безусловно, мы что-то поймем (ведь Библия или "Братья Карамазовы" написаны не для специалистов, а для каждого из нас).

Но тогда вопрос о точности или адекватности нашего понимания, боюсь, может оказаться без ответа. Важно читать эти тексты самостоятельно, но если мы захотим спросить себя об адекватности нашего понимания, следует проверять свои догадки с помощью знаний специалистов. Другого пути нет. Это все равно что спросить: а откуда мы знаем, что история Древнего Рима такова, как ее описывают историки? Вы же не будете проверять знания профессиональных историков. У вас для этого нет ресурсов, времени и специальных знаний. Мы можем только сравнить несколько исторических монографий о Римской республике и увидеть, что помимо вещей, с которыми согласны все авторы (например, что был сенат и магистраты), есть много вещей, о которых они спорят. Наконец, вопросом (3) занимаются более узкие специалисты, классические филологи и историки античной философии. Эти специалисты ведут между собой острые дискуссии, предлагая нам ряд альтернативных интерпретаций. Какие-то интерпретации признаются большим числом авторитетов, какие-то признаются меньшинством.

Прошу прощения за длинный ответ, который, на первый взгляд увидит в сторону. Просто я нахожусь "внутри процесса", ведь часть моих научных интересов – античная философия. Чем больше мы занимаемся какими-то темами, тем больше возникает деталей и нюансов. Со стоиками сложнее всего. Тексты древней Стои дошли до нас только во фрагментах. А это сильно усложняет их понимание и порождает больше вопросов для исследователей. Ведь одно дело, когда мы интерпретируем фрагмент Платона в контексте его диалога (и всех диалогов, вместе взятых). А другое дело, когда у нас есть небольшие фрагменты Зенона или Клеанфа (ранних стоиков), но не сохранились полные тексты их произведений.

А теперь краткий ответ: мы не придумываем в XXI веке свой стоицизм. Но об учении стоиков мы знаем гораздо меньше, чем о философии Платона или Аристотеля. А вот многие современные практики стоицизма – это отдельный вопрос. Некоторые из них слишком свободно толкуют принципы стоической философии и достаточно далеко отходят от "оригинала". Но это неизбежно, когда сложное учения хотят приспособить к современным практикам. Достаточно сравнить современные версии христианства: от католицизма и православия – до различных харизматических общин по всему миру. Или сравнить буддизм рубежа первого тысячелетия нашей эры где-нибудь в Индии и Китае с современными буддистскими медитациями топ-менеджеров где-то в районе Манхеттена или Лондонского Сити.

О значении слова "медитация"

В англоязычных переводах книгу Марка Аврелия называют Meditations (в русском переводе — "Размышления"). Слово "Meditations" очень напоминает по звучанию слово "медитации", которое в современной культуре обычно связывают с "восточными учениями". Расскажите об этом, пожалуйста

Meditationes (медитации) — это технический термин духовных практик католического Запада. Я переводил много средневековых текстов, где был этот термин. В 17 веке Рене Декарт (выпускник иезуитского колледжа Ля Флэш) применил этот термин к своему главному философскому трактату: Meditationes de philosophia prima (по-русски неточно переводится как "Размышления о первой философии"). Практики медитаций — это теологические рассуждения над фрагментами Писания и Отцов Церкви, сопровождаемые углубленными молитвами и молчанием.

О внутренней силе

На чем строятся внутренние мировоззренческие опоры в стоицизме? Благодаря чему или из чего рождается сила и спокойствие стоиков?

Ответ на этот вопрос легче понять в свете моих предыдущих ответов. В чем опора стоицизма? В представлении о том, что помимо изменчивых и поддающихся внешним влияниям эмоций и чувств, в нас есть "господствующее начало" (hêgemonikon), которое может приводить эти движения в порядок и гармонию. Это начало в каждом из нас – проявление и истечение мирового Логоса (разума или смысла). Страсти, волнения, паники, — это все часть нашей природы. Но страсти можно побеждать, волнения усмирять, а паники преодолевать.

В наших силах созидать внутреннюю крепость, противостоящую житейским и мировым бурям. Стоики говорят, что у нас есть такая возможность. Как мы ею воспользуемся, зависит от нас. Захотим мы работать над собой, или нет. Для работы над собой, они разработали специальные практики. Для современного человека эти практики могут оказаться весьма полезными.

Попробую по-другому передать главную мысль. Между основанием (или главным принципом) мирового Целого и основанием (или "господствующим началом") каждого человека есть глубинная и реальная связь. Наш дух может быть настроен на этот мировой Логос (как камертон на ноту ля) и тогда на нем можно играть прекрасные мелодии. Но он может быть и расстроен, может фальшивить, издавать безобразные звуки. Быть хорошим или плохим инструментом мирового смысла – это зависит от нас. Но условия и возможности есть у каждого из нас, в глубине нашего духа. Остается только воспользоваться этими возможностями…

Кого из героев литературы или кино Вы бы могли назвать стоиком? Какой персонаж максимально воплощает в себе идеалы этой философской школы?

В литературе для меня образы стоиков: король Артур, Андрей Болконский, Шерлок Холмс, Фродо Бэггинс, Джон Сноу.

Дополнительно почитать про стоицизм

Заметки о моем эксперименте по практическом применении стоицизма

• Про эксперимент "Быть стоиком"
• Репортаж из эксперимента в Instagram

Интервью о стоицизме:

• Дональд Робертсон: Стоицизм дал мне силу и спокойствие 
• Александр Саликов: Стоицизм – это не вера, стоицизм – это философия. Дополнительно рекомендую подкаст с Александром "Выстоим!" у Никиты Маклахова

Полезное о стоицизме

• Что почитать про стоиков и стоицизм?
• Александр Саликов: Стоицизм – это не вера, стоицизм – это философия (интервью)
• 15 мыслей Гераклита
• Сенека: 12 мыслей
• Марк Аврелий "Размышления"
• Сенека: немного повседневной мудрости